Тунгусы Амурского края делились на различные колена, из которых иные мало общались друг с другом или даже жили в явной вражде между собою. Однако путешественников всегда удивляла их безукоризненная честность.
Гольды — одно из тунгусских племен, которые встречались преимущественно на правом берегу Амура и на берегах Сунгари и Уссури. Народ робкий и боязливый, они редко соприкасались с китайцами, маньчжурами или русскими. Гольды питались почти исключительно рыбой и проводили столько же времени на воде, сколько и на суше. Когда на реке случилось сильное волнение, они плавали на больших лодках с обрубленным, четырехугольным носом. А в тихую погоду быстро скользили по гладкой поверхности вод на своих легких челнах из березовой коры.
Русская колонизация подвигалась очень медленно. Из-за неудачного выбора мест около болот или лесных чащей, слишком трудных для расчистки под пашни, многие поселения пришлось покинуть. Однако военные посты, рыболовные станции, склады съестных припасов обеспечивали славянскому населению надежную опору. Амурские степи около Благовещенска и области вдоль Уссури принадлежали к числу мест, где русское население росло. Тогда как казаки, поселенные на нижнем течении Уссури станицами, удаленными одна от другой на расстояние от 25 до 32 км, пребывали в крайне бедственном положении и терпели недостаток в скоте и хлебе.
Несколько семей из Финляндии, которым предоставили земли в верховьях Уссури, покинули их и перебрались во Владивосток. Чехи по собственной инициативе предлагали колонизировать долину Уссури и маньчжурское прибрежье, но с условием организации свободных муниципальных учреждений. Однако правительство России отвергло эти предложения, признав их идеологически вредными.
Русские городки в бассейне Амура, основанные значительно позже Охотска, быстро превзошли древний город, державший в своих руках монополию русской торговли на Тихом океане. Столица Забайкалья Чита, построенная в равнине, открытой всем ветрам, имела важный административный ресурс. Но река Ингода, которая вступает ниже Читы в горное ущелье, становилась судоходной только во время весеннего разлива. И только в этот непродолжительный промежуток времени по ней отправлялись барки, нагруженные хлебом, солью, солониной и мануфактурными товарами, предназначенными для всех колоний Амурского края. Суда эти строились в громадных лесах, тянувшихся выше Читы.
Начальный пункт крупнотоннажного судоходства находился в селе Сретенском, где имелись склады и механические мастерские. Здесь зимовала большая часть русских судов, плавающих на Амуре. Однако Нерчинск, который стал рынком всей области, имел большее значение. Здесь встречались для меновых сделок русские и тунгусы. На многочисленных рудниках Нерчинского округа добывали серебросвинцовую руду, ртуть, медь, железо, олово и цинк. Далее золотые прииски, залежи каменного угля, месторождения драгоценных камней, наконец, минеральные источники — все это обеспечивало особую значимость города. Здесь жили и декабристов и многих других политические ссыльные, осужденные на работы в рудниках.
Главная каторжная колония России находилась в Карийских золотых приисках, расположенных на берегу Шилки, ниже села Стретенского.
Благовещенск — столица отвоеванной у китайцев территории на среднем Амуре. Новый русский город, построенный солдатами, с его широкими улицами, обставленными низкими домами с красными крышами и голыми окрестностями, наводил уныние. Особенно в сравнении с многолюдным китайским городом Айгуном, стоящим на левом берегу Амура в 37 км ниже Благовещенска.
И, может быть, во всем свете не существовало столь замечательного примера противоположности во внешнем виде городских поселений. Айгун содержался гораздо лучше, чем другие города северного Китая. Ворота покрывали скульптурные украшения, стены оклеивали полосами красной бумаги. Во всех жилищах пели птицы, и загнутые кверху углы крыш были увешаны колокольчиками, которые постоянно звонили при малейшем ветерке.
Большинство колонистов в окрестностях Благовещенска были старообрядцами. Эти люди самостоятельно, без вмешательства военного начальства края, выбирали места для своих деревень на реках Зее и Завитой. При переселении их из России весной первыми пришли молодые парни и мужики, снабженные запасами провизии и с лошадьми, которых они обменяли у маньчжур на рабочих быков. Когда через несколько месяцев спустя прибыли семейства, избы были уже выстроены, и упряжки в шесть, семь или восемь пар волов расчистили чащи мелкого дубняка. Вскоре деревни переселенцев имели цветущий вид и резко контрастировали с печальными казачьими станицами, устроенными по приказу начальства, среди мелкого кустарника, скал или болот.
Станица Хабаровка одновременно считалась столицей нижнего Амура и морского прибрежья. Она стояла на скате холмов, даже крутых утесов, господствующих над правым берегом Амура при впадении в него Уссури. Её счастливое географическое положение в точке разделения трех больших судоходных путей, образуемых средним и нижним Амуром и его притоком Уссури, давало экономические выгоды.
Что касается русских колоний в низовьях Амура, то они оказались наименее удавшимися из всех поселений Сибири. Софийск и Мариинск сохранились благодаря своему положению на Амуре при входе в долину, ведущую к заливу Де-Кастри. Николаевск (бывший гиляцкий «Чербах»), как порт устья Амура, проявлял некоторую деятельность в летние месяцы. Там существовали даже конторы американских купцов, но почти все местное население города состояло из солдат и чиновников. Даже вольные жители смотрели на себя как на ссыльных и большинство их жило здесь лишь временно.
Владивосток, само имя которого гласит «Властитель Востока», свидетельствовал о важном политическом значении, которое ему придавали основатели этого города в 1860 году. Пролив, соединяющий Амурский и Уссурийский заливы, был назван «Восточным Босфором». А гавань, в которую ведут проходы пролива, врезающегося полукругом в полуостров Муравьева-Амурского, получил наименование «Золотого Рога».
В 1880 г. Владивосток стал самым оживленным городом Дальней России. Впервые, благодаря вооружению этого военного порта, Россия оказалась более сильной, чем Великобритания, в морях Китая и Японии. Почти все работы, выполняемые на берегах «Золотого Рога», а именно, строительство плотин, верфей, арсеналов, оплачивались казной. Половина населения города состояла из русских солдат, чиновников, освобожденных каторжников и ссыльнопоселенцев. Другую половину Владивостока составляли китайцы и корейцы. Их жилища и быт придавали городу своеобразную азиатскую экзотику, совершенно отличную от типа славянских городов. Розничная торговля находилась всецело в руках китайцев.
В конце XIX столетия русские люди преобладали на Дальнем Востоке. Славяне всякого происхождения, немцы и финны, говорящие на русском языке — все стали одинаково русскими.